Современная труппа, созданная Дианой Вишневой и работающая в проектах Context, харизматиками, умеющими вытянуть слабую постановку, вовсе не богата. Зато «Диалог сквозь время» представил обратный, совсем редкий, случай: магия личности осветила полную беспомощность хореографии в любовном дуэте Мастера (Денис Савин) и Маргариты (Диана Вишнева) из балета Эдварда Клюга, идущего в Большом театре.
То, что балет неудачен, было ясно еще на премьере.
Но Маргариты Большого в сцене, где героиня читает завершенный роман своего любовника с нарастающим эротическим возбуждением, возились с растрепанной пачкой бумаги слишком прямолинейно, ретушируя сексуальную подоплеку эпизода. А Диана Вишнева, не упуская ни малейшей детали, являет подлинную актерскую изощренность. Ее неотразимая героиня, насытившись чтением и отбросив рукопись, жаждет отдать себя Мастеру: то, лежа, зазывно поднимает ножку, то приникает телом к его спине, то страстно обвивает руками. Однако индифферентный, опустошенный творчеством любовник отвечает на ее призыв лишь постными поддержками-проносами в арабеск и воздеваниями дамы сердца к небесам, отчего любовный дуэт выглядит не просто глуповатым, а слегка комичным.
Примером самодостаточности в любовной игре стал шестиминутный номер Павла Глухова «Lа petite mort» (французский эвфемизм оргазма) на музыку Иоганна Пахельбеля, исполненный экс-примой Мариинки Дарьей Павленко, успевшей поработать и в труппе Пины Бауш, а потому знающей цену мельчайшим движениям тела. Мог бы еще кто-либо в нашем балете столь тонко и точно пройти путь наслаждения — от невинных ласк почти неподвижного начала, в котором героиня, стоя в глубине сцены, нежно обволакивает руками свою шею и грудь, до самозабвенного финала в полушпагате на полу авансцены,— неизвестно.
Ведь Павел Глухов чуть ли не единственный из российских хореографов, умеющий работать под конкретный заказ и для конкретного исполнителя, что является точным признаком профессионализма.
Ставил же великий Баланчин польки для слонов на музыку Стравинского, специально написанную для этого случая. К примеру, второй номер Глухова — фрагмент из спектакля «Дуо», поставленный на музыку Алексея Ретинского для Дианы Вишневой и Дарьи Павленко,— ничем не напоминает «Маленькую смерть». Две почти античные, неразрывно связанные, зеркально отражающие друг друга танцовщицы в изумительно сшитых платьях-хитонах кружатся, взявшись за руки, поднимают изящные аттитюды, переступают «барельефными» невыворотными шажками, воздевают чашей кисти рук в ниспадающем сверху луче света — словом, двигаются так, как и должны двигаться петербургские классические богини, желающие достичь бессмертия в неклассическом репертуаре.